Фанфик "Дело в шляпе".

[scally]

Не знаю, помнит ли еще кто-то про это дело - http://users.livejournal.com/_scally/871976.html , на я решила начать.

Название: Дело в шляпе.
Фэндом: Строго на юг.
Автор: Scally
Рейтинг: G
Жанр: юмор (чуть-чуть), ангст (немного), а в основном, кто ж его разберет.
Пэйринг: Отсутствует.
Описание: История о том, как потеря стэтсона может привести к ряду других потерь... и обретений.
Предупреждения: Нет. Могут читать все, при условии, конечно, что они умеют читать.
Примечание: Написано в рамках фикатона по заказу Зеленый попугай (Фрейзер\Стэтсон (юмор, ангст, стеб) .
Дисклаймер: Ура Полу Хаггису и всей команде "Строго на юг".

Дело в шляпе.

Если разбираться, докапываясь до мелочей, то ничего бы не случилось, не потеряй Фрейзер свой стэтсон. А если уж совсем углубиться в детали, то виноват был Грэг Тэйлор - двадцать шесть лет от роду, две судимости и бурная фантазия. Он вообразил, что вооруженное ограбление ювелирного магазина окончится для него большой прибылью и переездом в Майами. Но так как поблизости от места событий оказался Бентон Фрейзер, чинно выгуливающий Дифенбекера, то предприятие Грэга закончилось всего лишь вывихнутой лодыжкой (спасаясь от неутомимого констебля, он вздумал повторить рекорд олимпийского чемпиона по прыжкам в длину). Переехать ему, правда, пришлось, но не в Майями, как предполагаясь, а на временное жительство в одну из тюрем Чикаго – города ветров. Но все же такие подробности – лишнее. Этак можно дорассуждаться до того, что все произошло из-за папаши Тэйлора - (а тот, в свою очередь, винил во всех грехах правительство) – первейшего забулдыги в районе, устроившего своим жене и сыну веселую жизнь, и тем самым толкнувшего своего отпрыска на шаткую дорожку. Впрочем, кто бы ни был виноват, Фрейзеру, оставшемуся без своей форменной шляпы, это ничем помочь не могло. Шляпа потерялась самым банальном образом: Фрейзер настиг антилопу-Тэйлора на мосту, и во время завязавшейся (хоть и краткой) борьбы шляпу сорвало ветром и бросило на много метров вниз, в реку. Пока подъехал патруль, шляпа уже успела должным образом намокнуть и пойти ко дну. Фрейзер долго и задумчиво смотрел на поглотившую шляпу водную гладь, пока один из полицейских, заподозрив неладное, не подошел к нему и не сказал, что если уж он задумал топиться, то пусть сделает одолжение – не топиться в его дежурство, а то с этими делами им, дежурным полицейским, приходится заполнять слишком много бумаг и задерживаться допоздна на работе, а у него, жена, дети и фокстерьер. Фрейзер заверил встревоженного коллегу, что топиться у него и в мыслях не было и, подозвав Дифенбекера, направился домой.




С получением новой шляпы возникли проблемы. Близился день Канады, инспектор Тэтчер, издерганная организаторскими делами и многочисленными поездками была сильно не в духе. Как следует отчитав Фрейзера за несанкционированное задержание преступника, она заявила, что лишних стэтсонов у них на месте нет, и заказывать их сейчас, когда у них всех и так дел по горло, она не собирается. И, если Фрэйзер настолько небрежен по отношению к форме Королевской Канадской Конной полиции, то пусть походит пока без стэтсона – пусть все коллеги видят и осуждают его отношение к обмундированию. Так и получилось, что Фрейзер ходил без стэтсона уже вторую неделю. Правда, верный Торнбулл, прознав про это дело, самоотверженно предложил Фрейзеру свой стэтсон, но Фрейзер отказался от этого щедрого предложения, хоть его и тронул искренний порыв младшего констебля. Он решил отнестись к этому наказанию философски. Благо, конец июня был жарким, и в наличии головного убора необходимости не было. Возникла другая проблема – раньше Фрейзер носил за подкладкой стэтсона деньги на бытовые расходы, теперь же ему пришлось извлечь из глубин отцовского сундука небольшой потрепанный бумажник и пользоваться им. Это было несколько непривычно, но в общем, особых неудобств не вызывало.
Пока не случилось это...

Рэй Веккио вдоволь позубоскалил над Фрейзером, который иногда по привычке подносил ладонь к шляпе (которой на голове уже не было). Фрейзер воспринимал это спокойно и даже пару раз сам пошутил над создавшейся ситуацией. Однако, встретившись с другом после очередного выходного, Рэй заметил в нем странную перемену. Фрейзер был куда менее разговорчив и внимателен и, казалось, прочно погрузился в какие-то свои невеселые думы. Человек, мало общающийся с Фрейзером, и не заметил бы этих изменений, но Рэй знал его достаточно хорошо, чтобы почувствовать повод встревожиться. Ему ведь было хорошо известно, что Фрейзер, в отличие от всех его знакомых, никогда не будет беспокоится без веской на то причины. Рэй также знал, что с Фрейзером не стоит ходить вокруг да около, а лучше говорить и спрашивать начистоту. Так он и сделал.
- Что с тобой сегодня? - спросил Рэй, услышав от Фрейзера очередное, брошенное невпопад: «ну, да». - На тебе лица нет. Опять к тебе приставал какая-нибудь отчаявшаяся красотка?
Фрейзер, очнувшись, заморгал и недоуменно уставился на Рэя.
- Ну что ты, - ответил он. – Нет, конечно.
- Да, ну, не верю!
- Честно, Рэй!
- А чего ты тогда такой странный сегодня?
- Я?
- Ну, не я же!
- Право, Рэй...
- Да ладно, не увиливай! Выкладывай, что там у тебя за дела.
«Не дай Бог, влюбился», - подумал про себя Рэй, вспомнив, чем окончились в прошлый раз чувства Фрейзера к одной женщине.
- В самом деле, ничего особенного, Рэй.
- Не тяни кота за хвост!
- Ну... дело в том... помнишь, я стэтсон потерял?
- Как не помнить? – усмехнулся Рэй. – Ну и что? Вас, что – за это расстреливают?
- Ну, конечно, нет! – возразил Фрейзер. – Хотя, в 1943 году был случай, когда...
- Избавь меня от подробностей, - скривился Рэй. – Про себя рассказывай.
- Так вот, а я часто ношу наличные за подкладкой стэтсона – это очень удобно.
- Да, ну? А мне, вот, например, неудобно, когда я стою рядом с тобой в общественном месте, и ты начинаешь доставать доллары из шляпы, как фокусник...
Фрейзер бросил на него укоризненный взгляд.
- Ну, ладно, продолжай, - махнул рукой Рэй.
- Стэтсон пропал, и мне пришлось начать пользоваться бумажником..
- Как все нормальные люди... И это тебя ужасно терзает. Ладно, молчу-молчу...
- В субботу я зашел в кафе, вынул пару долларов из бумажника, чтобы взять кофе. Но там было жарко, и я снял куртку, повесив ее на стул у бокового столика. Я выпил кофе, но когда вышел оттуда, обнаружил, что бумажника в кармане куртки нет...
- Постой, - перебил Рэй, - ты повесил куртку на стул с бумажником внутри, и отошел за кофе, так что ли?
- Так и было.
- Фрейзер, так никто не делает! – закатил глаза Рэй... - Неудивительно, что ты не досчитался бумажника.
- Да, - согласился Фрейзер, - должно быть я его обронил. Но я потом вернулся в кафе, и бумажника там не было. Я даже спросил у официанта.
Рэй смотрел на друга с жалостью. Он бы посмеялся над ним, но у детектива Веккио были свои принципы. Он считал, что смеяться на подобной степенью идиотизма грешно.
- Видишь ли Фрейзер, - у тебя не было шансов найти там бумажник. – Его у тебя свистнули, - со вздохом сообщил он.
- Что сделали? – не понял Фрейзер.
- Украли. У вас, в Канаде, что, так не говорят? Ах, да, у вас же и не воруют!
- Ну что ты, Рэй, в кафе сидели такие милые люди – это очень спокойное, славное место. Мне просто следовало быть внимательнее.
- В общем, ясно, - решил свернуть тему Рэй, которого все же раздражала столь безмерная наивность, - ты остался без денег. Неприятно, конечно, но ты не беспокойся, у меня кое-что есть, я тебе одолжу, отдашь как сможешь, но впредь будь...
- Да нет же, Рэй! – перебил Фрейзер. – Дело не в деньгах. В бумажнике-то то и было всего долларов десять-пятнадцать.
- Тогда в чем?!
- Видишь ли... – продолжал Фрейзер, и на его лбу обозначилась резкая полоска. - Я в тот день хотел зайти в фотосалон. Прочитал в газете объявление, что там реставрируют и делают копии со старых фотографий. А мамина фотография уже давно совсем потеряла вид – раньше у нас не было застекленных рамок. Я взял ее с собой, чтобы там подправили, и положил в бумажник – боялся помять. Ну а бумажник... ты уже знаешь.
- Очень жаль, Фрейзер... Ну, ничего не поделать. Уверен, что эта была хорошая фотография, но придется тебе поставить у себя другую.
- Видишь ли, - медленно повторил Фрейзер, - у меня нет другой маминой фотографии. У нас их вобще немного было, и в основном они хранились у отца. После его смерти я их, конечно, забрал, и хранил у себя. А когда мне пришлось уехать в Чикаго, я захватил всего одну с собой – мало ли что с багажом. Я же не думал, что хижину.... – Фрейзер замолчал.
«Уничтожит эта стерва» - мысленно закончил детектив.
- Да-а...- протянул Рэй, чтобы хоть что-то сказать.
- И хуже всего, то, что это фотография... она как бы поддерживала мои воспоминания о ней. Наверное, нехорошо прозвучит, но, если я не смотрю на фотографию, я не помню ее лица. И тогда постепенно уходят остальные немногие воспоминания. Глупо, конечно, это...
- Ну что же... ты ведь еще ребенком был, когда она... А память такая штука, что до определенного возраста мало что запоминается, - неловко подбодрил его Рэй.
- Но я все время был с ней рядом. До шести лет. Должно было запомнится многое. Я сам не понимаю, почему я не могу... Впрочем, что сейчас об этом говорить. Я везде искал бумажник, спрашивал в том районе. Сам виноват – мог бы вполне и без кофе обойтись, - покаянно заключил Фрейзер.
Рэй молча похлопал Фрейзера по плечу. Что он мог сказать? Рэй многое мог сделать для Фрейзера, но это был не тот случай, в котором бы он мог помочь. Или хотя бы понять. Его мать была жива и здравствовала, а ее фотографии в обилии украшали гостинную и комнаты ее детей.

В ночь, после разговора с Рэем, Фрейзеру никак не удавалось уснуть.
Ночь была очень теплой: несмотря на на распахнутое настежь окно, грудь и спина Фрейзера были влажными от пота, голова горячей. Мучаясь непривычной бессонницей, он напряженно вглядывался в темноту.
- Эй? – наконец, позвал он.
Диф, тоже страдающий от жары, лениво поднял голову и тут же, недовольно заскулив, снова опустил ее на лапы.
- Папа?
Ответом была полная тишина. Полная, если, разумеется, исключить звуки ночного города.
- Ну вот, - заключил вслух Фрейзер, - теперь меня игнорирует собственная галлюцинация.
Это было сказано с умыслом. Бентон расчитывал, что призрак его отца обидиться на «галлюцинацию» и все же соизволит явиться. Ему почему-то очень важно было задать сейчас пару вопросов о маме. Но номер не прошел. Видимо, Роберт Фрейзер предпочитал отмалчиваться на эту тему и после смерти.
- Ну и ладно, – сказал в пустоту Бентон.
Затем он встал, расстелил покрывало на полу и улегся сверху. Стало немного легче. Но заснуть ему все равно удалось лишь под утро.


Наступил день Канады. Счастливый Торнбулл сиял как «Ривьера» детектива Веккио в солнечную погоду. Он носился по зданию посольства выполняя необременительные поручения интспектора Тэчер и насвистывая канадский гимн.
- Как вы думаете, сэр, - обратился он к Фрейзеру на седьмом заходе, - я не слишком фальшивлю?
- Все впорядке, - заверил его Фрейзер. - Только первую строчку в припеве я бы брал чуть повыше. Примерно так....
Бентон изобразил, как по его мнению, должна была звучать эта строчка, но немного увлекся, просвистев весь куплет. Торнбул взирал на него с восхищением. За спиной стояла Тэтчер, и смотрела на них так, словно задумывала – не вызвать ли санитаров.
- Боже мой, Фрейзер, теперь еще и вы! - простонала она. – Кстати, зайдите ко мне. Сейчас же.
- Да, сэр.
Первое, что увидел Фрейзер в кабинете у Тэтчер – новенький стэтсон, покоящийся на столе. Она взяла его, и протянула своему подчиненному.
- Вот ваш новый стэтсон, констебль. Я надеюсь, вы усвоили урок, и будете обращаться с деталями своего обмундирования более аккуратно.
- Да, сэр! - обрадованно произнес констебль. - Премного благодарен, что вы нашли для этого время.
- Это было необходимостью. – сухо ответила Тэтчер. – Вам сегодня вечером дежурить на приеме в посольстве. Я не могу допустить, чтобы в этом случае ваше обмундирование было неполным. Можете быть свободны.
Фрейзер вышел из кабинета и, не удержавшись, тут же надел свою шяпу на голову. День сразу сделался по-настоящему праздничным. Новенький стэтсон был настоящим сюрпризом –желанным и неожиданным.
Бентон и понятия не имел, что настоящий сюрприз ждет его впереди.

- О, новый стэтсон? – улыбнулся Рэй, увидев, что голову Фрейзера вновь украшает форменный нимб. – Драконша сменила гнев на милось в честь праздника?
- Рэй, я прошу тебя не называть тебя инспектора Тэтчер Др... как ты ее назвал. Я очень рад, что она нашла время позаботится об этом. Не то чтобы отсутсвие стэтсона мне мешало, но все же форма есть форма. Я привык.
- И деньги удобно хранить, - поддел его неугомонный Рэй.
- Да, и это тоже, - серьезно ответил Фрейзер.
- О, Фрейзер! – маниврируя, между посетителями, к ним стремительно приблежалась Элейн.
- Элейн...
- Что-то со мной никто не здоровается, - бросил в пространство Рэй.
- Виделись! – отмахнулась Элейн.
Рэй хмыкнул.
– Бентон, сегодня ведь день Канады, так?
- Верно! Наш главный государственный праздник, который объединяет все провинции и территории, и населяющие их народы.
- Только не приплетай сюда оленей! – предупредил Рэй.
Элейн засияла.
- Поздравляю тебя! Ну, и конечно всех канадцев.
- Спасибо, Элейн. – улыбнулся Фрейзер.
- И вот еще! У нас в академии часть курсов идет по выбору. Я выбрала художественный дизайн. На прошлом уроке я сделала открытку. Подумала, тебе будет приятно.
- О... – сказал Фрейзер, разглядывая изображенный на картоне кленовый лист, больше напоминающий розовый кактус. Композицию дополнял орнамент из блесток и надпись (вполне каллиграфическая) «Поздравляю с Днем Канады!».
- Тебе нравится?
- Очень мило! – вполне искренне ответил Фрейзер, тронутый ее стараниями. – Премного благодарен!
- Мисс Бесбрис! – взревел из кабинета Уэлш.
- Ой, мне надо бежать! У кого сегодня точно непраздничный день, так это у инспектора Уэлша!
- Да-а-а.. – протянул Рэй, - глядя вслед убегающей Элейн. – Сегодня у тебя прямо день сюрпризов. – И добавил, старательно скрывая в глазах смешинку, - мне даже самому захотелось удивить тебя чем-нибудь приятным. – Впрочем...- он опустил руку в карман широкого пиджака, и извлек оттуда плоский прямоугольный пакет, – думаю, у меня тоже сюрприз найдется. – Он протянул пакет Фрейзеру.
- Что это, Рэй? – с некоторым удивлением спросил Бентон.
- А ты открой. Да не бойся, не буду я дарить тебе бумажник, я еще из ума не выжил.
Фрейзер не без любопытства развернул бумагу. Взглянул. Замер.
- Рэй? – неуверенно спросил он. – Это... как?
Снятая бумага открывала портрет женщины с легккой задумчивой улыбкой. С фотографии (той самой фотографии!) смотрела Кэролайн Фрейзер.

За день до этого, Рэй Векиио мысленно проклинал инспектора Уэлша, трех коллег, умудрившихся синхронно уйти на больничный, и своего бывшего преподавателя по истории криминалистики – добряка, закрывшего глаза на его долги по этому предмету, и тем самым, позволив закончить академию, и стать полицейским. Ему пришлось выйти на внеочередное дежурсво и отменить из-за этого свидание со своей новой знакомой – весьма приятной на вид, но, как оказалось, крайне обидчивой особой.
Рэй размышлял об этом, механически заполняя протокол. Очередной карманный воришка – как захватывающе! Напротив сидел обвиняемый – парень лет двадцати двух, симпатичный и опрятный на вид.
Рэй, поставил подпись, придвинул листок на сторону своего собеседника.
- Прочитай, - без выражения сказал он. – Это, что тебе предъявляют. А это, - он ткнул ручкой в левую сторону листа, - что за тобой подозревают. И непременно докажут. Но, конечно, есть еще чистосердечное признание – отделаешься полегче.
Подсудимый впился взглядом в левую половину.
- Не было этого! – возмутился он, уставившись на Рэя родниковым взглядом.
Детектив равнодушно пожал плечами.
- Может и не было, но докажут.
- Не имеете права! – неуверенно возразил молодой человек. – Вы это нарочно.
- Я ничего не делаю нарочно. Просто мне лень тебя увещевать. Или ты письменно выкладываешь список своих грехов, или я передаю это заключение дальше, а там уже не мои проблемы. Гарантирую тебе много новых ощущений. – Рэй уже достаточно хорошо знал «клиентов», чтобы понять, что этот расколется на раз-два.
Парень еще несколько секунд пялился в бумаги, а потом завыл. Рэй, морщась, включил диктофон. По завываниям парня оказалось, что воровать он начал не от хорошей жизни – отец хвост задрал и в лес удрал, а у него мать и сестра-гений, которой не на что учиться. – Рэй слушал, закрыв глаза. - Да и какие крохи он имел со своих дел? Силой ничего не отбирал – а так, много ли добудешь? То остатки чьей-то пенсии, то, кожанный портфель у растяпы-клерка (а много ли за него возьмешь?). В последний раз и вовсе смешно сказать – тринадцать долларов в потертом бумажнике и старая фотография.
Рэй открыл глаза.
- А вы мне тут чуть ли не хищение в особо крупных размерах? Ну, где справедливость?!
Рэй отключил диктофон.
- Так, - веско произнес он, - а бумажник где спер?
- А я помню?! Где-то в кафешке. Но я же не виноват, что какой-то придурок оставил его в куртке на стуле!
- И что за фотография?
- Да не помню я! Это тут при чем? Старая, потрепанная. Ну, и женщина какая-то там на ней.
- Так... и куда ты все это дел? Ну, кроме долларов, разумеется.
- Да причем... ну, на помойку выбросил, оно мне надо?
Рэй задумчиво потер лоб.
- В общем, вставай, пойдем... – сказал он парню.
- Куда? – испугался тот. Я же правду говорю, вы чего?
- На следственный эксперемент, – сурово ответствовал детектив Веккио. – Эй, Марк, Джек, можете выводить!
Он напал на след. Остальное было надеждой на успех и делом техники.

- Остальное, - усмехнулся Рэй, - было делом техники. Он как понял, что ему придется ползать по все городским помойкам, сразу вспомнил нужную. Ну и стоит отдать должное тем людям, которые не торопятся вовремя выполнять свою работу по вывозу мусора. Ты извини, что я с такими подробностями, я понимаю, но я потом эту фотографию отдал своему знакомому. Он в этом деле мастер. Оригинал уже было не спасти – его в чем-то отмачивали, чтобы снять нормальную копию, но зато новая фотография без помех, прочная и в рамке. И есть еще несколько копий на всякий случай.
Фрейзер слушал молча, сжимая в руках портрет матери. Он уже потратил на поиски и расспросы много дней и даже успел смириться с тем, что фотографию не вернуть. Смириться с тающими воспоминаниями было сложнее. Отец молчал, не появлялся. Пустота подавляла, память цеплялась за последние отголоски, которые продолжали ускользать.
- Рэй, я даже и не знаю, что сказать. Ну, насколько это для меня было важно.
- Ясное дело, - согласился Рэй. – Она же твоя мать.
- Не знаю, даже как тебя за это благодарить.
- Ну, в знак благодарности ты мог бы хотя бы неделю не впутывать меня в разные передряги. Было бы здорово!
- Рэй, но я же не впутываю! По крайней мере, каждую неделю...
- Верно.... каждый Божий день!
- Ты преувеличиваешь, Рэй.
- Ну, ладно, тут мы не договоримся. Постарайся хотя бы не терять свой стэтсон, я заметил, что это добавляет проблем. Хотя будь я на вашем месте, то упразднил бы эту ненужную и неудобную штуку ко всем бобрам!
- Это заблуждение. На самом деле стэтсоны очень удобны и гигиеничны. К тому же, это часть давней традиции. Были попыткни внедрить иную форму, но они не имели успеха. Это о многом говорит.
- По мне, это говорит только о том, что канадцы пытаются сэкономить на зонтах.
- Я тебя не понимаю, Рэй.
- Это уже не новость. Ладно, прячь фотографии за подкладку стэтсона и отправляйся домой. У тебя сегодня еще вроде как дежурство.
Фрейзер задумчиво потер край шляпы.
- Знаешь, - я их лучше просто в руках донесу, - сказал он.
И даже Рэй согласился, что это разумное решение.

- Знаешь, - это, конечно, было ошибкой...
- Ммм?...
- То что мы... то что я не говорил о твоей матери.
Фрейзер приподнялся на локте, разглядел в темноте знакомый силуэт.
- Просто... каждый по-разному пытается справится с болью. Но все же это было неправильно.
- Ты думаешь, я из-за этого почти ничего про нее не помню?
- Может быть... А, может, у тебя тоже был свой способ.
Оба замолчали. Тишину прервал Бентон.
- Знаешь... я помню, как на Рождество она украшала еловые ветки. И ее руки пахли хвоей. И на руках были царапины от иголок. А раньше я такого не помнил. Может быть, что я это просто придумал?
Затаив дыхание, Бентон ждал ответа.
Боб Фрейзер покачал головой.
- Если я не мог приехать вовремя и привезти елку, она приносила в дом ветки. Я всегда говорил ей, чтобы она не портила рук, и надевала перчатки. Но она не любила перчаток. Так и было, ты все верно вспомнил.
На соседней улице отключились фонари. В окно только робко заглядывала луна.
Фотография Кэролайн стояла на столе, и Фрейзер не мог разглядет ее в темноте. Но сейчас ее образ стоял у Бентона перед глазами, словно на дворе был ясный день.
«Спокойной ночи, мама».