"Дух Лагаана".

[scally]

Значит, Сатьяджит Бхаткал "Дух Лагаана". Книгу я купила еще в начале весны, прочитала быстро, хотя там было, что почитать, и время от времени переводила особо интересные цитаты оттуда, или просто пересказывала отрывки, выкладывая в группу в Контакте. Их потом все подсобрали и с моего разрешения (а чего мне возражать?) поставили на сайте. Мне всегда было интересно узнавать подробности создания любимых фильмов, так что для меня эта книга в самый раз. В книге очень инетерсно описаны технический процесс съемок, монтажа, разработки сценария, музыки, организация всего процесса, рассказы о людях, занятых в работе над фильмом, о творческих трудностях, кинематографе в общем, о командной работе, сомнениях и надеждах тех, кто создавал невероятный "Лагаан". О сплоченности и вдохновении общим делом. Но, понятно, что хотя мне там все было интересно, для пересказов и переводов я выбирала отрывки, касающиеся Амира (в этом фильме он впервые выступил в качестве продюсера). Особой системы у меня в этом деле не было, как впрочем, и в любых других делах, так что я просто вспоминала, что меня особо впечалтило при прочтении, находила это место в книге и переводила. Поэтому я, собственно, и не ставила эти отрывки в денвник, но раз уже они теперь все собраны в одном месте, то очень даже можно - уж очень вдохновляющая книга. Когда появляютмся мысли "ой, это мне уж точно не по силам сделать", можно взять эту книгу с полки, почитать почти любой отрывок (а можно и просто посмотреть "Лагаан") и приниматься за дело.

Для начала нескольких отрывков, связанных между собой и являющихся замечательным примером, как большая идея сплочает людей, делая возможной непосильную, казалось бы, работу. Хочу заметить, что в кавычках у меня - цитаты из книги, все остальное - пересказ. Форма пересказа во многих случаях оптимальна, так как переводить цитатами, отрывками - слишком длинно и долго. )))


О том, что нет ничего невозможного, или как подготавливалась самая масштабная сцена фильма.

Общая сцена крикетного матча требовала не менее десяти тысяч человек, которые бы изображали зрителей – деревенских жителей, собравшихся с разных провинций, связанных спором Бхувана и капитана Рассела. Однако, Рина (жена Амира) и другие организаторы предупредили Ашутоша (режиссера фильма) и Амира, что в лучшем случае смогут набрать три тысячи человек.
- Но как же мы будем снимать эту сцену, если у нас не будет десяти тысяч человек? – спрашивает перепуганный Ашутош.
Однако, перед тем, как Рина с ассистентами успевают что-то возразить, их перебивает Амир:
- Ашутош, конечно, может думать, что обойдется и десятью тысячами, но я считаю, чтобы все выглядело достоверно, нам нужно двадцать тысяч человек.
Все смотрят на него как на ненормального. Он или не понимает, что ему говорят, или просто уже рехнулся от предыдущих усилий.
- Где мы, по-твоему, столько людей наберем? - спрашивают они Амира. Но Амир непреклонен и не вступает в лишние дискуссии. У него своя философия. Для сцены матча нужны десять тысяч человек. Потребуй десять тысяч и тебе наберут пять. Потребуй двадцать, и половину, возможно, все же раздобудут.
Озадаченные новым делом, организаторы начинают рассматривать варианты. Оптимистически они не выглядит – место съемок расположено слишком далеко, явиться туда надо рано утром, да и в ближайших деревнях людей не так уж много. В местных газетах размещают объявление о том, что любой может принять участие в съемках за неплохое денежное вознаграждение, при этом никому не придется заботиться о еде и транспорте. Все это так по-Мумбайски! Но, что хорошо для Мумбая, не срабатывает в Кратче. Бросать все дела, отправляясь к трем утра куда-то за сотни миль на весь день ради нескольких тысяч рупий? Право, того не стоит. К тому же, большинство местных не представляет толком, что такое фильм или съемки. Объявления помогают собрать... смешно сказать – около двухсот человек.
Единственная возможная зацепка – парень из съемочной команды по имени Данабхай. Дело в том, что он местный, только давно уехал из Кратча и нашел работу в Мумбае. Но сути это не меняет, Данабхай здесь свой. Ему говорят, что он должен использовать свои связи и раздобыть нужное количесвто людей для съемок матча. Данабхай хохочет над этой нелепостью, но остальные серьезны. Они уж испробовали все возможные варианты, и надеяться больше не на что. На следующий день Амир встречается с ним лично и выкладывает карты на стол:
- Данабхай, - говорит он, - это самый важный день съемок. Мы полагаемся только на тебя. Если ты не сумеешь раздобыть народ, никто не сумеет. Мы просто не сможем сделать фильм таким, каким он должен быть.
Никогда за сорок лет своей жизни Данабхай Рамджи Ахир не думал, что судьба всего фильма будет зависеть от него. Никогда не представлял себе, что сам Амир Кхан будет просить его о помощи. Честь – странная штука... Доверь человеку свою честь, и он отдаст за тебя жизнь. После этого разговора, Данабхай уверен – раз Амир оказал ему такое доверие, то в этом деле теперь на карту поставлена не только честь Амира, но и его собственная честь, а раз он родом из Кратча, то и честь всего Кратча! Он должен раздобыть десять тысяч человек, чего бы ему это не стоило, крикетный матч должен быть снят, как и задумано.
Данабхай начинает лично объезжать поселения. Обзванивать кого-то толку нет, так как если здесь где-то и находится телефон, то его наличие носит декоративный характер. За несколько недель Дханабхай объезжает более сотни поселений, и в каждом договаривается о том, что определенное количество людей в определенный день поедет в Чампаньер. Местные жители заинтригованы. Кое-кто из них слышал, что какой-то Амир Кхан снимает какой-то фильм в Кратче, но они столь оторваны от внешнего мира, что рассказ Данабхая о съемках ничего им не объясняет – они просто не понимают, что это такое и зачем. Но Данабхай – свой, и это меняет дело. Он очень озабочен, он говорит что-то о чести. И местные начинают понимать его по-своему – под вопросом находится честь их Кратча. Они должны быть на каких-то съемках, чтобы защитить эту честь! А, значит, они там будут!
Пока Данабхай собирает народ, остальные заботятся о том, как все это организовать. Для перевозки людей нужно полторы сотни больших машин, нужно успеть проложить дорогу пошире, чтобы все машины могли приехать в один день. Нужно позаботиться о завтраке и обеде для десяти тысяч людей. Для поставки воды вокруг крикетного поля прокладывают трубы со множеством кранов, возле них расставлено множество кувшинов, которые выглядят исторически достоверно – их вполне бы могли принести с собой местные жители девятнадцатого века.
Хотя цивилизация далека от жителей Кратча, многие из них ходят в современной одежде. Приходится закупить несколько тысяч дхоти и прочей одежды крестьян девятнадцатого века. Ко всему прочему нужно доставить на место съемок тридцать буйволов с повозками, несколько верблюдов, два десятка лошадей и слона, на котором на матч должен явиться Раджа Пуран Сингх.
Наконец, все готово для съемок матча. В этот день все встали в половину четвертого утра, многие и вовсе не спали. В пять часов стали подъезжать машины с местными жителями. Сначала две машины, потом еще и еще. Все смотрят на это, затаив дыхание – удалось ли собрать нужное количество людей? Но народ заполняет поле целыми волнами, и вскоре становится понятно, что Данабхай спас честь Кратча и честь Амира Кхана. Пол-битвы уже выиграно, впереди – съемки.

О том, как снималась самая масштабная сцена фильма.

Народ продолжал прибывать. До этого Апу с парой дюжин ассистентов удавалось занимать несколько сотен людей тем, что он учил их выкрикивать: "Re bhaiya choote lagaan!" [Далее мое примечание: Эта фраза переводится как: "Братья, избавимся от налога!" Периодически ее вокальное исполнение можно слышать в фильме, например, в сцене перед песней Chale Chalo, когда вся команда Чампаньера выстраивается рядом друг с другом и смотрит на подъехавших британцев]. Но вскоре в ожидании съемок собрались не сотни, а тысячи людей, управлять такой толпой, которая к тому же не имеет понятия о том, что такое съемки и по большому счету не особенно представляет, зачем они здесь собрались, казалось невозможным. Люди были полны любопытства и, конечно, чувствовали себя не как актеры, а как зрители. Пытаясь хоть как-то руководить ими, Апу начинает повышать голос. Все это очень не нравится стоящим рядом молодым людям, к тому же Апу одет в форму британского военного и выглядит крайне подозрительно. Возникает небольшой конфликт, в результате которого Апу приходится воззвать к охране. Охрана уводит Апу во избежание нападения на него воинственно настроенных местных ребят. Непонятно, что делать дальше, так как давать инструкции сразу десятку тысяч людей не представляется возможным.
Внезапно, все совершенно меняется. Толпа сама успокаивает друг друга и десять тысяч пар глаз обращают свой взор на одного человека, который выходит из павильона Британцев. Он одет в дхоти и жилет – одежда, которая впоследствии будет называться костюмом Бхувана. Амир, вооруженный микрофоном, подходит к толпе и приветствует всех – сначала на ломанном местном языке, затем на хинди:
- Благодарю вас за то, что вы проехали сотни миль, чтобы принять участие в наших съемках!
Толпа отвечает радостными криками – ну, наконец-то начало происходить хоть что-то интересное.
- Ваше участие очень важно для фильма, - продолжает Амир, прогуливаясь по периметру поля , улыбаясь и приветственно помахивая людям рукой. Амир объясняет людям, что Апу будет давать им инструкции – что и как нужно делать, а затем передает микрофон Апу. Наконец, съемки начались, отстав от графика на три часа.
Первые пара часов съемок проходят неплохо. Но к полудню народ начинает проявлять беспокойство. Жара и актерство им уже изрядно надоели. Их можно понять. То, что происходит на поле, не похоже на крикетный матч. Снимаются отдельные моменты, броски, подачи и пробежки, так что для толпы, наблюдающей за ходом съемок, все кажется просто нелогичным набором действий. Да еще этот ужасный человек Апу постоянно дергает их, говоря, что нужно кричать или подпрыгивать. Ничего удивительного, что вскоре энтузиазм людей сходит на нет, они кричат и подбадривают игроков по инструкциям без какой-либо экспрессии.
Амиру снова приходится вступить в дело. Он придумал план. Он подходит близко – очень близко – к толпе и начинает петь "!" (песня, которую он исполнял в фильме "Непокориышийся судьбе"), повторяя характерные движения из песни. Вот это уже интересно! Зрители издают громоподобный рев. Камеры вовсю работают, записывая нужную реакцию толпы. Снято!

О съемках еще одной масштабной сцены. Этот отрывок, на мой взгляд, замечательно соответсвует названию книги. Очень вдохновляющий!

Еще одна сцена (точнее, несколько связанных между собой сцен) была не столь масштабна, как матч с десятью тысячами зрителей, но зато требовала присутствия на съемках около тысячи местных жителей почти целые сутки. Речь идет о тренировках команды Чампаньера и особенно - вечернем собрании у костра. За целый день, проведенный на съемках люди устали, им здорово надоело бездействие, чередующееся с однообразными инструкциями. За это время у людей, которые не привыкли, чтобы ими руководили чужие, возникло несколько конфликтов с ассистентами. Толпа уже поговаривала о том, чтобы бросить все и уйти. Эти разговоры очень тревожили съемочную группу, ведь если местные уйдут, то нужные сцены, во-первых, не будут сняты, а, во-вторых, вряд ли кто-то, уйдя по собственному желанию, захочет прийти снова. А впереди ведь были ночные съемки, во время которых возникла еще одна проблема. Утром было жарко, так что люди приехали на съемку в легкой одежде и не захватили с собой ничего теплого. А к ночи похолодало так сильно, что даже привычные к прохладе британцы дрожали от холода. Температура воздуха упала почти до нуля, впечатлений добавлял поднявшийся холодный ветер. Кто же захочет терпеть такое, да еще после того, как промаялся на съемках целый день?
Единственное, что пока спасало команду "Лагаана" от бунта, было то, что ночная сцена требовала много факелов, которые должны были держать жители Чампаньера. Почти у каждого в руке был факел, и это хоть как-то согревало их. Но съемочная команда понимала – долго это не продлится, местным вскоре надоест мириться с усталостью и холодом - успеют ли они снять нужные сцены, или ночная работа пройдет впустую?
Если у местных были факелы, то актеров от холода спасал лишь энтузиазм. Амир снимался босиком, в коротком дхоти и тонком открытом жилете Бхувана. Остальные актеры были одеты примерно также. Съемки шли час за часом. И вот что странно – толпа, весь день выражавшая недовольство, перестала испытывать терпение ассистентов. Люди наблюдали за полуголыми актерами, находящимися на пронзительном холоде, с возрастающим восхищением. Очевидно, каждому засела в голову мысль: "Если они так могут, то можем и мы". Еще несколько часов назад большинство местных собиралось уйти. Сейчас они столпились вокруг костра и в свете факелов наблюдали за горсткой актеров, играющих в крикет. Во всем этом было какое-то безумное вдохновение, захватившее и местных жителей. Обжигающе холодный ветер породил тепло. Никто так и не ушел со съемок раньше, чем было отснято все, что нужно.

О разном восприятии одного события.

В конце дня Амир благодарит десять тычяч актеров за их старания. Это был день разных результатов и разных эмоций. Несмотря на тщательное планирование, результаты далеки от идеала. Без планирования случился бы провал. Но Ашутош удовлетворен. Он знает, что сегодня было снято множество ценных сцен. Амир не особенно доволен. Хотя, все и удалось организовать так, как было задумано, он считает, что в творческом плане можно было сделать и лучше. Анил расстроен. Только он, как оператор, знает пока, сколько кадров было загублено тем, что местные мелькали в современной одежде. Апу безумно рад. Он планирует вернуться в Америку и показать своим приятелям-коллегам сегодняшний список участников съемок – десяч тысяч людей, верблюды, лошади, буйволы, слон! Британские актеры находятся в состоянии благоговения. До сих пор ничего подобного им видеть не приходилось. В их глазах «Лагаан» уже стал чем-то эпическим. Мумбайские актеры в восторге. Они сделали историю. Будет теперь, о чем рассказать своим внукам. Вечером в деревне все скромно отмечают окончание съемок самой сложной сцены фильма. Они чувствуют, что Эверест взят, осталось совсем чуть-чуть. Никто даже понятие не имеет, как они ошибаются.

О внезапных проблемах и их решении.

После длительного периода монтажа команда "Лагаана" собирается на просмотр предварительного варианта фильма. Просмотр длится около шести часов, после чего у всех появляется ощущение, что они целый день смотрели крикет. Два с половиной часа крикета – это больше, чем кто-либо может переварить. Но сюжет игры и так уже сокращен по-максимуму, убрать еще что-либо, не потеряв при этом смысла, невозможно. Становится очевидно, что в общем и целом фильм не работает, а кульминация – это и вовсе провал.
Трудно описать чувства команды – напряжение, разочарование, уныние, депрессия. То, чему они посвятили два года своей жизни, то во что вложили свои души, на экране превратилось в утомительное зрелище. Что же они сделали не так? И что делать теперь?
Амир не спит всю ночь. Несмотря на то, что проблемы с сюжетом крикетного матча огромные, он верит, что у "Лагаана" все же есть возможность стать великим фильмом. Вопрос заключается лишь в том, какой ценой? Сколько еще денег, усилий и жертв потребуется для того, чтобы потенциал волшебного сценария был реализован? Ответа нет, но Амир знает одно – как продюсер, как твореческий человек, он в ответе за то, чтобы сделать "Лагаан" тем, чем он должен быть. И он должен сделать для этого все возможное.
Наутро Амир сообщает Рине и своим ближайшим помошникам нечто, что выбивает землю у них из-под ног.
- Я хочу, чтобы ты подготовила бюджет для переснятия крикетного сюжета. В течение трех недель, в том же месте, с участием всех наших актеров, десяти тысяч местных жителей и британцев.
Для Рины это не просто потрясение. То, что сказал сейчас Амир просто невероятно. Крикетный матч включает в себя всех актеров; это самая длительная и дорогая часть фильма. Переснять матч означает финансовое самоубийство! Это неведомый кошмар. "Лагаан" уже и так значительно выбился из бюджета, агенты относятся к фильму с подозрением из-за задержки с монтажом, неизвестно, захотят ли они вообще рисковать, покупая права на фильм, а если и захотят, то вряд ли теперь предложат хорошую цену. А это безумец говорит, что хочет переснять матч! Придется снова ехать в Кратч и в Англию, заново договариваться со всеми актерами, строить британский павильон, делать крикетное поле, собирать жителей и все для этого организовывать… это все равно что снимать новый фильм! Все это пытаются объяснить Амиру. Но Амир остается при своем.
- Я не утверждаю, - говорит он, - что нам обязательно придется снимать крикетный матч заново. Я только говорю, что существует большая вероятность этого. Пока я просто прошу подготовить бюджет, чтобы в случае чего не терять больше времени.
С этого дня Амир начинает пересматривать все отснятые сцены крикета. Кадр за кадром, кадр за кадром. Записывает на бумаге все нужные моменты. Через несколько дней его карандаш получает отдых. Теперь Амир уверен – все нужные сцены и моменты сняты. Переделывать крикетный матч не понадобится. Понадобиться только много времени и усилий, чтобы навести блеск на то, что уже есть. С этих пор Амир, Ашутош и Баллу (главный по монтажу) живут в монтажной каморке, полностью переделывая сцену крикета. Это похоже на создание огромного паззла, где каждый кусочек – кадр из сцены, а картина – крикетный матч. Ашутош уже не испытывает неприязни к крикету. Он его просто ненавидит. Постепенно, эта картина начинает складываться – с новым узором, эмоциями и впечатлениями.