Продолжаю выкладывать свои "средневековые зарисовки".
После дуэли.Не хотел я, но вышло иначе –
Из-под пальцев метнулся клинок.
Не принес тебе крестик удачи;
Ты прости, не хотел я, сынок...
Эта ссора – пустяк для дуэли,
Что не скажешь в сердцах, но за шпагу,
Наши предки хвататься велели –
Чуть заденут – обратно ни шагу.
Только кто бы подумал, что сразу
Путь твой шпагой моей оборвется.
Ты, пожалуй, не брился ни разу...
Тебе юность на небе зачтется.
Ты меня лет на двадцать моложе
Был... да что уж теперь говорить!
Твою кровь на бледнеющей коже
Мне навряд ли придется забыть.
Не забыть удивленье во взоре:
«Как же так? Значит все? Невозможно!»
Это все... В травянистом узоре
Уложил я тебя острожно.
С той поры холодит мою душу
Непонятной тоской, словно в стужу,
Мысль о том, как твой путь я нарушил,
Вырываясь молитвой наружу.
Рецепт богатства.
Рецепт богатства.
Богатсва нечестного можно достичь,
Чугунный котел затопив на угольях.
Кипящую зависть во внутрь налить
И едкую каплю людского злословья.
С холодным расчетом растертую месть,
Обмана и подлости злой порошок,
И дружбы неверной и мелкой чуток
Насыпать в бурлящую черную смесь.
Добавить побольше притворства и лести,
Снять белую пену сбегающей чести,
Приправить немного недоброй молвой,
И пусть это все покипит меж собой.
Такой вот рецепт... Но последний совет -
Состав сей имеет побочный эффект.
Все будет: удобство, богатство, достаток,
Лишь счастье ко дну прикипит как осадок.На смерть Карла IX
На смерть Карла IX.
Не плачь, кормилица, пойми,
Спасенья в жизни нет.
Бессильны снадобья твои,
Страданья застят свет.
Я вижу кровь на простыне –
Трудна дорога в ад.
Смерть отыграется на мне,
Но ей я буду рад.
Отец! К тебе взываю я,
Явись в мой смертный час,
Сожми в объятьях короля,
Пусть тьма накроет нас.
Пришла пора мне показать
Костлявой белый флаг.
Тебя убил заклятый враг,
Меня – родная мать*.
Она навек обречена
На черную вуаль.
Но и душа ее черна,
И мне ее не жаль.
Отец, мне жаль тех дней,
Когда я искренне любил,
И в братьях видел я друзей,
И матери был мил.
Я помню, как играл с Анри,
Как Франсуа смешил,
И как порой Марго дразнил...
Мгновение, замри!
Я не хочу сейчас судить,
Судим я буду сам,
Когда порвется жизни нить
Дорогой к небесам.
Когда последний час придет,
Меня в душе своей
Недобрым словом помянет
Святой Варфоломей**.
Молю о сыне и о той,
Кого я так любил...
Мадлон! Кормилица, со мной
Побудь... нет больше сил..
То полубред, то полусон –
Так умирал король
И с ним его делила боль
Кормилица Мадлон.
И ей казалось, что страдал
С душою наголо
В ее руках не грозный Карл,
А маленький Шарло.
* По версии Александра Дюма Карл Девятый (Валуа) был отравлен собственной матерью - Екатериной Медичи. Отравлен случайно, что итога, впрочем, не меняет - она думала отравить своего зятя Генриха, пропитав страницы книги о соколиной охоте ядом, но ее сын наткнулся на книгу первым...
**Генрих Валуа запомнился также как монарх, во время правления которого разразилась Варфоломеевская ночь, унесшия жизни множества гугенотов.Голос Лувра.
Голос Лувра.
Дворец, стоящий у Сены-реки –
Я гордость парижских зданий.
Но чем же заслуги мои велики?
А тем, говорят мудрецы-старики,
Что множество знаю преданий.
Да, много видал на своем я веку.
Ты помнишь то время, Сена?
Твой нежный изгиб превратился в дугу,
Но я до сих пор позабыть не могу
Страстей неуемных плена.
Ты помнишь, мы клятву давали
Парижу верно служить?
Мы были юны и не знали,
Что эти слова нас связали
В упругую вечную нить.
Смеешься? Пускай, мол, бормочет старик!
Но с кем мне еще поделиться?
Столетья прошли, я душой не поник,
Безмолвный свидетель умелых интриг –
Мне просто сегодня не спится.
За трон и корону сражались
Бурбоны и Валуа.
Врагами друг другу казались,
Притворно в ответ улыбались
И Генрихи и Франсуа.
Безумие мудрых монархов
И мудрость безумных шутов,
Роскошество щедрых подарков,
Притворная верность монахов
И верная злоба врагов. –
Все это – издержки и средства
Нелегкой эпохи той.
А мне же досталось в наследство
Хорошее с Сеной соседство
И берег ее некрутой.
Ей тоже найдется что вспомнить,
Чтоб стены мои поддержать.
Своею прохлалой наполнить,
О клятве нашей напомнить
И дело свое продолжать. Путь мушкетеров.А закончу на сегодня стихотворением о моих любимых мушкетерах. )))
Путь мушкетеров.
Пролистнув последние страницы,
Прогоните горькую печаль –
Засверкают среди тьмы зарницы
И откинет ночь свою вуаль.
Только в книжке наш конец печален,
Мы уже не помним этот миг.
Мы идем – и путь наш триумфален –
По страницам запыленных книг.
Вы не верьте в то, что мушкетеров
Больше нет. Живее всех живых
Четверо друзей – вояк, бретеров,
О которых сложен вечный стих.
Вы не верьте, что Портос остался
Под скалой Бель-Ильского одра,
И полет гасконца оборвался
Роковым осколком от ядра.
Что Атос навек уснул в постели,
От страстей устав и от побед,
И истаял в горестной капели
Одинокий герцог Аламед.
Окончанья требуют каноны –
Для романа нужен эпилог,
А у дружбы есть свои законы
И бессмертность верный ей залог.
Сквозь года, а, может, сквозь мгновенья,
Мы проходим, оставляя след
В душах тех, кто веру и сомненья
Сохранил от равнодушья лет.
И пока девчонки и мальчишки
Мастерят эфесы длинных шпаг
И хранят потрепанные книжки,
Не утихнет мушкетерский шаг.