I am but mad north-northwest; when the wind is southerly I know a hawk from a handsaw.
Помнится, уже давны-давно задолжала Алене фанфик с названием "Chill" ("Озноб"
.
Но вот идея возникла только сегодня. В два часа ночи, ага, как обычно.
Никогда не писала по "Пашендалю", а сегодня вдруг захотелось - скучаю в последнее время по Майклу почему-то.
Chill.
Майкл складывал письма в стопку и клал их под отсыревшую подушку в своем уголке. Он уже написал пять штук, но отослать их отсюда пока не удавалось. Письма получались длинными, хотя Майкл и не знал, как обстоят дела у Сары, и будет ли она их читать. Но если будет... он хотел, чтобы она знала о нем побольше. Начав нерешительно, Майкл вскоре понял, что ему нравится писать — это отвлекало его от происходящего вокруг и словно давало возможность хотя бы в мыслях вернуться к относитлельно беззаботным временам. Да, сейчас скитания по рудникам уже не казались чем-то особо угнетающим — было с чем сравнить.
В тот вечер Майкл тоже писал Саре, его почерк сделался убористее, потому что бумага была уже на исходе, и он понятия не имел, когда сумеет раздобыть еще. В сколоченной наспех казарме было много солдат, воздух нагрелся от тепла их тел, но Майкл все равно ощущал озноб, время от времени пробегающий по спине. Ему казалось, что его форма никогда полностью не высыхает — постоянный дождь в сочетании с дежурствами и боями лишал ее этой возможности, но увлекаясь воспоминаниями, которые Майкл переносил на бумагу, он иногда переставал ощущать это неприятное неудобство.
- А ты счастливый... - неожиданно произнес вроде бы дремавший напротив Хайвей.
Майкл поднял удивленный взгляд от письма. Лицо его обычно бесшабашно-веселого товарища было по-незнакомому серьезным.
- Тебе есть кому писать, - пояснил Хайвей, поймав его взгляд.
- А тебе... некому? - спросил Майкл, встряхнув уставшей рукой.
- Вобще-то есть... только она этого читать не будет, - вздохнул индеец.
- Почему?
- Потому что я — дурак. - вздохнул Хайвей.
- Ну, это справедливо, - Майкл чуть улыбнулся. - И все же?
- Да жили мы с ней, а потом... Ты не думай, она хорошая, это я чего-то испугался. Я тогда об этом всерьез и не думал даже, а она все настаивала, чтобы я что-то решил. Я с ней спорил-спорил, а потом плюнул и записался. В последний раз видел ее, когда после ранения на месяц домой вернулся. Только она и разговаривать со мной не стала.
- Кто бы удивился? - пожал плечамси Майкл.
- А я еще тогда узнал, что у нее мальчишка есть крошечный. - Хайвей вдруг застенчиво улыбнулся. - Смугленький. И все равно за дверь выставила, - он безнадежно махнул рукой.
- Знаешь, а ты все же напиши. - задумчиво посоветовал Майкл.
- Да ну... не знаю я ее, что ли. У меня и бумаги даже нет.
- Потому что не только табак на стоянке покупать нужно было, - ворчливо заметил Майкл, доставая из-под тюфяка пару драгоценных теперь листочков. - На вот. Война ведь рано или поздно закончится, так?
Хайвей, все еще сомневаясь, протянул руку к бумаге.
- Закончится-то она закончится, а вот проблемы начнутся... - пробормотал он себе под нос.
Майкл сделал вид, что собирается положить листки обратно.
- Ну, хорошо-хорошо, напишу! Давай сюда. - отсановил его индеец.
- С обеих сторон, мелким почерком. Не забудь упомянуть то, что ты мне сейчас сказал.
- Что это?
- Что ты дурак. - Майкл улыбнулся, уже по-настоящему, когда Хайвей заворчал, что «некоторым лишь бы поиздеваться».
Впервые за все это время, ему показалось, что его проблемы вполне могут решиться. Потому он ведь не пишет эти письма в никуда. Потому что что война и в самом деле когда-нибудь закончится, и они с Дэвидом вернуться, им это удасться, иначе и быть не может. И он встретит Сару, и все ей объяснит. И она выслушает его обязательно. И обязательно поймет.
А там... ну, не зря же она повторяла ему это правило, он уже не расстанется с ней — она та, кто нужен ему в этой жизни. Это все очень просто.
Майкл перевел взгляд на Хайвея, который сосредоточенно шевеля губами выводил на бумаге какие-то слова. «... и по Джимми...» - угадал Майкл, не заглядывая в листок. Да, конечно, и это тоже будет. Пусть он уже и не молодой парень, но и не старик, все еще сильный и многое умеет - сможет вырастить детей, сколько их у него будет — трое, четверо?... Кто-то вошел в казарму, широко распахнув дверь. В помещение сразу ворвались занесенные ветром крупные капли. Майкл снова ощутил привычный холодок под курткой. Он подтянул к себе тонкое серое одеяло и улегся на твердую сырую подушку. Он решил, что допишет это писмо завтра — ему еще столько нужно сказать Саре, а сейчас ему хотелось уснуть, сохранив в себе это прогоняющее озноб чувство обновленных надежд.
. Но вот идея возникла только сегодня. В два часа ночи, ага, как обычно.
Никогда не писала по "Пашендалю", а сегодня вдруг захотелось - скучаю в последнее время по Майклу почему-то.
Chill.
Майкл складывал письма в стопку и клал их под отсыревшую подушку в своем уголке. Он уже написал пять штук, но отослать их отсюда пока не удавалось. Письма получались длинными, хотя Майкл и не знал, как обстоят дела у Сары, и будет ли она их читать. Но если будет... он хотел, чтобы она знала о нем побольше. Начав нерешительно, Майкл вскоре понял, что ему нравится писать — это отвлекало его от происходящего вокруг и словно давало возможность хотя бы в мыслях вернуться к относитлельно беззаботным временам. Да, сейчас скитания по рудникам уже не казались чем-то особо угнетающим — было с чем сравнить.
В тот вечер Майкл тоже писал Саре, его почерк сделался убористее, потому что бумага была уже на исходе, и он понятия не имел, когда сумеет раздобыть еще. В сколоченной наспех казарме было много солдат, воздух нагрелся от тепла их тел, но Майкл все равно ощущал озноб, время от времени пробегающий по спине. Ему казалось, что его форма никогда полностью не высыхает — постоянный дождь в сочетании с дежурствами и боями лишал ее этой возможности, но увлекаясь воспоминаниями, которые Майкл переносил на бумагу, он иногда переставал ощущать это неприятное неудобство.
- А ты счастливый... - неожиданно произнес вроде бы дремавший напротив Хайвей.
Майкл поднял удивленный взгляд от письма. Лицо его обычно бесшабашно-веселого товарища было по-незнакомому серьезным.
- Тебе есть кому писать, - пояснил Хайвей, поймав его взгляд.
- А тебе... некому? - спросил Майкл, встряхнув уставшей рукой.
- Вобще-то есть... только она этого читать не будет, - вздохнул индеец.
- Почему?
- Потому что я — дурак. - вздохнул Хайвей.
- Ну, это справедливо, - Майкл чуть улыбнулся. - И все же?
- Да жили мы с ней, а потом... Ты не думай, она хорошая, это я чего-то испугался. Я тогда об этом всерьез и не думал даже, а она все настаивала, чтобы я что-то решил. Я с ней спорил-спорил, а потом плюнул и записался. В последний раз видел ее, когда после ранения на месяц домой вернулся. Только она и разговаривать со мной не стала.
- Кто бы удивился? - пожал плечамси Майкл.
- А я еще тогда узнал, что у нее мальчишка есть крошечный. - Хайвей вдруг застенчиво улыбнулся. - Смугленький. И все равно за дверь выставила, - он безнадежно махнул рукой.
- Знаешь, а ты все же напиши. - задумчиво посоветовал Майкл.
- Да ну... не знаю я ее, что ли. У меня и бумаги даже нет.
- Потому что не только табак на стоянке покупать нужно было, - ворчливо заметил Майкл, доставая из-под тюфяка пару драгоценных теперь листочков. - На вот. Война ведь рано или поздно закончится, так?
Хайвей, все еще сомневаясь, протянул руку к бумаге.
- Закончится-то она закончится, а вот проблемы начнутся... - пробормотал он себе под нос.
Майкл сделал вид, что собирается положить листки обратно.
- Ну, хорошо-хорошо, напишу! Давай сюда. - отсановил его индеец.
- С обеих сторон, мелким почерком. Не забудь упомянуть то, что ты мне сейчас сказал.
- Что это?
- Что ты дурак. - Майкл улыбнулся, уже по-настоящему, когда Хайвей заворчал, что «некоторым лишь бы поиздеваться».
Впервые за все это время, ему показалось, что его проблемы вполне могут решиться. Потому он ведь не пишет эти письма в никуда. Потому что что война и в самом деле когда-нибудь закончится, и они с Дэвидом вернуться, им это удасться, иначе и быть не может. И он встретит Сару, и все ей объяснит. И она выслушает его обязательно. И обязательно поймет.
А там... ну, не зря же она повторяла ему это правило, он уже не расстанется с ней — она та, кто нужен ему в этой жизни. Это все очень просто.
Майкл перевел взгляд на Хайвея, который сосредоточенно шевеля губами выводил на бумаге какие-то слова. «... и по Джимми...» - угадал Майкл, не заглядывая в листок. Да, конечно, и это тоже будет. Пусть он уже и не молодой парень, но и не старик, все еще сильный и многое умеет - сможет вырастить детей, сколько их у него будет — трое, четверо?... Кто-то вошел в казарму, широко распахнув дверь. В помещение сразу ворвались занесенные ветром крупные капли. Майкл снова ощутил привычный холодок под курткой. Он подтянул к себе тонкое серое одеяло и улегся на твердую сырую подушку. Он решил, что допишет это писмо завтра — ему еще столько нужно сказать Саре, а сейчас ему хотелось уснуть, сохранив в себе это прогоняющее озноб чувство обновленных надежд.
-
-
30.10.2009 в 12:14Автор!!!!Как приятно!!!!Спасибо!!!Еще один суперский подарок приуроченный к др!))))
-
-
31.10.2009 в 01:27-
-
31.10.2009 в 01:49Ага, наконец, добралась. :-)
Мели
:-)