I am but mad north-northwest; when the wind is southerly I know a hawk from a handsaw.
Когда мне было около десяти лет, вопрос нехватки семейных фининсов встал столь остро, что, бывало, к исходу месяца мы сидели без еды. О долгах за квартиру и о долгах вобще и говорить нечего. Секонд-хенд и тот считался дорогим бутиком. Логично, возникла мысль, как же это положения поправить. Исключая грабеж и вымогательство, оставалось народное хозяйство. Это будет так феодально, так патриархально – думали мы. За романтикой идеи скрывался расчет – заработать копеечку или хотя бы снизить количество трат. Идиотизм – наша фамильная черта монетарных делах, поэтому мы не придумали ничего лучше, как преобразовать наши две сотки дачной земли, находящиеся далеко за городом в куриную ферму.
Перед нашим взором стояла прибыльная торговля свежимия яйцами, куриным мясом, наши обеденные столы, ломящиеся от собственной продукции, в перспективе было разведение и продажа особо прибыльных пород. Мы изучали соотвествующую литературу и прощупывали почву для очередного займа для начала бизнеса. К сожалению, нашлись сердобольные люди, которые одолжили нам еще немного денег, и мы для начала приобрели восемь кур – четыре белых и четыре коричневых. Папа отстроил курятник и организовал загон. И, знаете, все было бы, наверное так, как мы и планировали, но мы не учли одного – отношения.
Первым делом мы дали курам имена. Белым – Снежинка, Пушинка, Белочка и Клара, коричневым – Ночка, Светлячок, Пеструшка и Ника. Далее оказалось, что у каждой курицы своя индивидуальность. Пеструшка была общительнее всех и не прочь была поиграть со мной. Ночка отличалась независимых характером, Снежинка – девичьей нежностью, Светлячок – кокетством, Ника - исследовательской делятельностью, Белочка – робостью, Пушинка – позерством, Светлячок – непредсказуемостью. Неслись они неплохо, но без каких-либо выдающихся результатов, а через пару лет снизили планку. В эту же зиму на нас навалились сильнейшие морозы и по логике вещей следовало применить кур для гастрономических целей. А что делали мы? Мы в тридцатипятиградусный мороз каждый ездили за город, чтобы обогревать курятник – тратили кучу денег на дорогу и, собственно, обогрев, тратились на специальные куриные витамины, еду получше. А все потому, что мысль ликвидировать их или дать замерзнуть была просто дикой. Ведь мы за несколько лет очень к ним привязались, разговаривали с ними, играли, различали по голосу и характерам.
В последнюю пару лет они уже почти не неслись, но мы ухаживили за ними с не меньшей заботой. Когда в почтенном возрасте умерла Пеструшка, я рыдала целый день, и долго потом еще не могла прийти в себя. Та же участь постигла и остальных пернатых старушек, и для нас это было просто ужасно. Лет восемь мы не могли даже притронуться к куриному мясу, чем, вероятно снискали славу снобов, потому что отказывались от него даже в гостях. А уж возраждать у себя на участке народно хозяйство мы с тех пор зареклись.
Масштаб облома аршином не измерить, как говорится.
Перед нашим взором стояла прибыльная торговля свежимия яйцами, куриным мясом, наши обеденные столы, ломящиеся от собственной продукции, в перспективе было разведение и продажа особо прибыльных пород. Мы изучали соотвествующую литературу и прощупывали почву для очередного займа для начала бизнеса. К сожалению, нашлись сердобольные люди, которые одолжили нам еще немного денег, и мы для начала приобрели восемь кур – четыре белых и четыре коричневых. Папа отстроил курятник и организовал загон. И, знаете, все было бы, наверное так, как мы и планировали, но мы не учли одного – отношения.
Первым делом мы дали курам имена. Белым – Снежинка, Пушинка, Белочка и Клара, коричневым – Ночка, Светлячок, Пеструшка и Ника. Далее оказалось, что у каждой курицы своя индивидуальность. Пеструшка была общительнее всех и не прочь была поиграть со мной. Ночка отличалась независимых характером, Снежинка – девичьей нежностью, Светлячок – кокетством, Ника - исследовательской делятельностью, Белочка – робостью, Пушинка – позерством, Светлячок – непредсказуемостью. Неслись они неплохо, но без каких-либо выдающихся результатов, а через пару лет снизили планку. В эту же зиму на нас навалились сильнейшие морозы и по логике вещей следовало применить кур для гастрономических целей. А что делали мы? Мы в тридцатипятиградусный мороз каждый ездили за город, чтобы обогревать курятник – тратили кучу денег на дорогу и, собственно, обогрев, тратились на специальные куриные витамины, еду получше. А все потому, что мысль ликвидировать их или дать замерзнуть была просто дикой. Ведь мы за несколько лет очень к ним привязались, разговаривали с ними, играли, различали по голосу и характерам.
В последнюю пару лет они уже почти не неслись, но мы ухаживили за ними с не меньшей заботой. Когда в почтенном возрасте умерла Пеструшка, я рыдала целый день, и долго потом еще не могла прийти в себя. Та же участь постигла и остальных пернатых старушек, и для нас это было просто ужасно. Лет восемь мы не могли даже притронуться к куриному мясу, чем, вероятно снискали славу снобов, потому что отказывались от него даже в гостях. А уж возраждать у себя на участке народно хозяйство мы с тех пор зареклись.
Масштаб облома аршином не измерить, как говорится.