I am but mad north-northwest; when the wind is southerly I know a hawk from a handsaw.
Лет за пятнадцать до того как Ранчоддас Шеймалдас Чанчадд в исполнении Амира Кхана произнес эти слова с экрана фильма “Три идиота”, примерно то же самое Амир говорил своему приятелю Ашутошу Говарикеру. Ашутош слушал и мрачно кивал — ему хотелось напиться и забыться.
Ашутош и Амир были давними друзьями. Еще подростками они снялись в любительском фильме “Холи” - ничего особенного, что-то вроде колледжкого проекта, команду для создания которого набирали из тех, кто согласится участвовать в нем по старой дружбе. Дальшая творческая судьба двух приятелей сложилась по разному — Амир стал одним из самых любимых народом актеров, снимать в своих фильмах которого были рады любые режиссеры и продюсеры; из Ашутоша актера не вышло. Он стал работать над сценариями — то же без особого успеха. Попробовал себя в режиссерском деле, снискав славу весьма посредственного режиссера. Некоторым исключением стал его фильм “Поединок”, но и тот лишь потому, что имел свой козырь — Амира в главной роли. И даже это не спасло Ашутоша от разноса его фильма критиками. Ашутош очень любил кино, но уже понимал — в этом деле ему места нет, ничего у него не выходит. Слушать Амира, рассуждающего о том, что не надо стремиться к успеху было по меньшей мере неприятно.
- Я ведь тебя знаю, - говорил Амир. - Ты потрясающий рассказчик. Но твои сценарии... они нацелены на то, что должно понравится другим, на бокс-оффис. Это тормозит твой талант. Если бы ты писал и снимал те истории, что прежде всего нравятся тебе, все могло бы быть по-другому.
Ашутош выслушал все это без особого вдохновения, но терять ему было уже нечего. И он занялся сюжетом, который давно уже его соблазнял. О крестьянской деревушке, жители которой вступили в весьма необычное противостояние с британцами, в отчаянной надежде избавиться от непосильного налога — лагаана. Эта работа так его захватила, что новую историю он писал, переписывал и шлифовал года три. А потом показал ее Амиру с горячей надеждой на то, что она ему понравится, и он будет сниматься в его фильме. Ведь Ашутош искренне верил, что на этот раз его сценарий будет успешным, главное найти для него продюсера, а уж продюсер найдется в момент, если будет знать, что в фильме согласен сниматься Амир Кхан! История Амиру не просто понравилась. Он пришел в восторг, заявив, что ничего лучше до этого вообще не читал. И тут же согласился сниматься в фильме, если для него найдется продюсер. Ашутош расцвел как весенняя радуга.
- Но, - добавил Амир, - с одним условием. Когда будешь обсуждать фильм с продюсерами, ты не должен говорить им, что я дал согласие сниматься в нем.
Счастливая улыбка сползла с лица Ашутоша, как непросохшая краска с забора после ливня.
- Издеваешься? - мрачно спросил он.
- Ашу, ты, верно, сам не понимаешь, что ты создал, - горячо возразил Амир. - Это великолепная история и невероятный сценарий. Но ты ведь не хуже меня знаешь, как у нас делают фильмы. Если продюсеры будут знать, что фильме снимается известный актер, то больше ничего и не надо. А ведь тут дело не во мне и даже не в тебе, дело в сценарии. Ради экономии сюжет упростят, на роли британцев наберут местных актеров с кожей посветлее, а крикетный матч снимут где-нибудь в павильоне. У тебя тут есть слон в сценарии. Так про него вообще можешь забыть. И про толпу деревенских жителей тоже. Только тот продюсер, который согласится снимать этот фильм потому, что его вдохновит сама история, а не мое участие, сделает его таким, каким этот сценарий заслуживает быть.
Так для Ашутоша началась новая безнадежная борьба — попытка найти продюсера для фильма. Все они находили сценарий слишком сложным и невыгодным, но некоторые соглашались дать фильму шанс, если Ашутош раздобудет кого-нибудь из популярных актеров на главную роль. Ашутош молчал, мысленно проклиная Амира, поставишего его в столь мучительную ситуацию — у него в рукаве был не просто козырь, а роял флеш, но связанный обещанием, он ничего не мог сказать. Зная, что дела у Ашутоша идут плохо, Амир предолжил ему другой вариант.
- Заешь, - сказал он. - Не обращай на меня внимания. Я догадываюсь, сколько труда ты вложил в свой сценарий и мечтаешь, чтобы он бы снят. Я, конечно, сам очень хочу играть в твоем фильме, но раз так не получается, предложи роль Бхувана кому-нибудь другому, кто всегда интересует продюсеров.
Ашутош последовал этому совету, но ничего не вышло. В то время в моде были совсем другие фильмы — с красивыми пейзажми, богатыми домами и романтическими нарядными героями, так что история из жизни крестьян девятнадцатого века и роль деревенского парня в дхоти никого не вдохновила. Ашутош понял, что барахтался как лягушка в кувшине с молоком напрасно. Красивые слова Амира о том, что не стоит гоняться за успехом были всего лишь красивыми словами. Так что при очередной встрече между приятелями было больше неловкого молчания, чем разговора.
- Знаешь, это великолепный сценарий и герои, о которых любой актер может только мечтать, - утешительно заметил Амир.
- Ты это уже говорил, - кивнул Ашутош. - Слушай, если ты у нас такой повернутый на сценарии, почему бы тебе самому не стать продюсером? Ты бы это, я думаю, потянул. И уж делал бы тогда по-своему.
- А вот этого никогда не будет, - немного ошарашенно, но твердо ответил Амир, закрывая тему.
Дело в том, что среди творческих правил Амира было и такое: ни за что, ни при каких обстоятельствах, никогда-никогда-никогда не лезть в продюсерство. Взялось оно, конечно, не с потолка. Отец Амира был продюсером, и Амир с детства видел, сколько труда и нервов отец вкладывает в это дело. В конце концов его отец разорился на очередном проекте. Повторить все это Амир не хотел, так что дал себе слово держаться от продюсерства подальше. Но с “Лагааном” возникла проблема — Амир искренне влюбился в сценарий и героев. Он мечтал о том, что этот фильм воплотится в жизнь, но и не мог согласиться на участие в схалтуренном варианте. Выход был один и его высказал вслух Ашутош. Пожалуй, это был единственный раз, когда после долгих раздумий, Амир пошел на компромисс с установленными для себя правилами. И от этого выйграли все.
Ашутош получил гораздо больше, чем ожидал — не только возможность воплотить в жизнь свою историю, но и сделать это по-своему. Неудачливый сценарист, слабый режиссер, чьи способности всегда подвергали сомнению, он услышал то, чего ему никто никогда не говорил. Доверяя Ашутошу обязанности режиссера, Амир сказал: “Ты создал такой сценарий и только ты сможешь сделать этот фильм таким, каким он должен быть. Я согласился быть продюсером и доверяю тебе полностью. Снимай его так, как сочтешь нужным, не оглядывайся ни на кого, даже на меня. Знай, что бы тебе не понадобилось для фильма, оно у тебя будет”. И Ашутош полностью оправдал это доверие, работая, как зверь даже тогда, когда сорвал спинной диск был на месяц приговорен к строжайшему постельному режиму. Он являлся на съемки в переносной кровати и в горизонтальном положении руководил процессом. Амир избавился от своего недоверия к продюсерской деятельности. Так, кроме “Лагаана” появились “Звездочки на земле”, и “Дневники Мумбая”, и “Дело было в Пипли” и другие замечательные фильмы (не говоря уже об “Истине”!).
То, через что прошли Амир и Ашутош, пока снимали “Лагаан” - это отдельная история, сродни истории Бхувана и его команды, совершивших невероятное. Но все это себя оправдало — “Лагаан” создал новую сраницу в истории Индийского кино и пользуется любовью зрителей по всему миру. Ашутоша уже никто не мог назвать неудачником или усомниться в его таланте. Ну а уж сколько малышей было названо забытым именем Бхуван — нельзя уже и сосчитать. )))
Ашутош и Амир были давними друзьями. Еще подростками они снялись в любительском фильме “Холи” - ничего особенного, что-то вроде колледжкого проекта, команду для создания которого набирали из тех, кто согласится участвовать в нем по старой дружбе. Дальшая творческая судьба двух приятелей сложилась по разному — Амир стал одним из самых любимых народом актеров, снимать в своих фильмах которого были рады любые режиссеры и продюсеры; из Ашутоша актера не вышло. Он стал работать над сценариями — то же без особого успеха. Попробовал себя в режиссерском деле, снискав славу весьма посредственного режиссера. Некоторым исключением стал его фильм “Поединок”, но и тот лишь потому, что имел свой козырь — Амира в главной роли. И даже это не спасло Ашутоша от разноса его фильма критиками. Ашутош очень любил кино, но уже понимал — в этом деле ему места нет, ничего у него не выходит. Слушать Амира, рассуждающего о том, что не надо стремиться к успеху было по меньшей мере неприятно.
- Я ведь тебя знаю, - говорил Амир. - Ты потрясающий рассказчик. Но твои сценарии... они нацелены на то, что должно понравится другим, на бокс-оффис. Это тормозит твой талант. Если бы ты писал и снимал те истории, что прежде всего нравятся тебе, все могло бы быть по-другому.
Ашутош выслушал все это без особого вдохновения, но терять ему было уже нечего. И он занялся сюжетом, который давно уже его соблазнял. О крестьянской деревушке, жители которой вступили в весьма необычное противостояние с британцами, в отчаянной надежде избавиться от непосильного налога — лагаана. Эта работа так его захватила, что новую историю он писал, переписывал и шлифовал года три. А потом показал ее Амиру с горячей надеждой на то, что она ему понравится, и он будет сниматься в его фильме. Ведь Ашутош искренне верил, что на этот раз его сценарий будет успешным, главное найти для него продюсера, а уж продюсер найдется в момент, если будет знать, что в фильме согласен сниматься Амир Кхан! История Амиру не просто понравилась. Он пришел в восторг, заявив, что ничего лучше до этого вообще не читал. И тут же согласился сниматься в фильме, если для него найдется продюсер. Ашутош расцвел как весенняя радуга.
- Но, - добавил Амир, - с одним условием. Когда будешь обсуждать фильм с продюсерами, ты не должен говорить им, что я дал согласие сниматься в нем.
Счастливая улыбка сползла с лица Ашутоша, как непросохшая краска с забора после ливня.
- Издеваешься? - мрачно спросил он.
- Ашу, ты, верно, сам не понимаешь, что ты создал, - горячо возразил Амир. - Это великолепная история и невероятный сценарий. Но ты ведь не хуже меня знаешь, как у нас делают фильмы. Если продюсеры будут знать, что фильме снимается известный актер, то больше ничего и не надо. А ведь тут дело не во мне и даже не в тебе, дело в сценарии. Ради экономии сюжет упростят, на роли британцев наберут местных актеров с кожей посветлее, а крикетный матч снимут где-нибудь в павильоне. У тебя тут есть слон в сценарии. Так про него вообще можешь забыть. И про толпу деревенских жителей тоже. Только тот продюсер, который согласится снимать этот фильм потому, что его вдохновит сама история, а не мое участие, сделает его таким, каким этот сценарий заслуживает быть.
Так для Ашутоша началась новая безнадежная борьба — попытка найти продюсера для фильма. Все они находили сценарий слишком сложным и невыгодным, но некоторые соглашались дать фильму шанс, если Ашутош раздобудет кого-нибудь из популярных актеров на главную роль. Ашутош молчал, мысленно проклиная Амира, поставишего его в столь мучительную ситуацию — у него в рукаве был не просто козырь, а роял флеш, но связанный обещанием, он ничего не мог сказать. Зная, что дела у Ашутоша идут плохо, Амир предолжил ему другой вариант.
- Заешь, - сказал он. - Не обращай на меня внимания. Я догадываюсь, сколько труда ты вложил в свой сценарий и мечтаешь, чтобы он бы снят. Я, конечно, сам очень хочу играть в твоем фильме, но раз так не получается, предложи роль Бхувана кому-нибудь другому, кто всегда интересует продюсеров.
Ашутош последовал этому совету, но ничего не вышло. В то время в моде были совсем другие фильмы — с красивыми пейзажми, богатыми домами и романтическими нарядными героями, так что история из жизни крестьян девятнадцатого века и роль деревенского парня в дхоти никого не вдохновила. Ашутош понял, что барахтался как лягушка в кувшине с молоком напрасно. Красивые слова Амира о том, что не стоит гоняться за успехом были всего лишь красивыми словами. Так что при очередной встрече между приятелями было больше неловкого молчания, чем разговора.
- Знаешь, это великолепный сценарий и герои, о которых любой актер может только мечтать, - утешительно заметил Амир.
- Ты это уже говорил, - кивнул Ашутош. - Слушай, если ты у нас такой повернутый на сценарии, почему бы тебе самому не стать продюсером? Ты бы это, я думаю, потянул. И уж делал бы тогда по-своему.
- А вот этого никогда не будет, - немного ошарашенно, но твердо ответил Амир, закрывая тему.
Дело в том, что среди творческих правил Амира было и такое: ни за что, ни при каких обстоятельствах, никогда-никогда-никогда не лезть в продюсерство. Взялось оно, конечно, не с потолка. Отец Амира был продюсером, и Амир с детства видел, сколько труда и нервов отец вкладывает в это дело. В конце концов его отец разорился на очередном проекте. Повторить все это Амир не хотел, так что дал себе слово держаться от продюсерства подальше. Но с “Лагааном” возникла проблема — Амир искренне влюбился в сценарий и героев. Он мечтал о том, что этот фильм воплотится в жизнь, но и не мог согласиться на участие в схалтуренном варианте. Выход был один и его высказал вслух Ашутош. Пожалуй, это был единственный раз, когда после долгих раздумий, Амир пошел на компромисс с установленными для себя правилами. И от этого выйграли все.
Ашутош получил гораздо больше, чем ожидал — не только возможность воплотить в жизнь свою историю, но и сделать это по-своему. Неудачливый сценарист, слабый режиссер, чьи способности всегда подвергали сомнению, он услышал то, чего ему никто никогда не говорил. Доверяя Ашутошу обязанности режиссера, Амир сказал: “Ты создал такой сценарий и только ты сможешь сделать этот фильм таким, каким он должен быть. Я согласился быть продюсером и доверяю тебе полностью. Снимай его так, как сочтешь нужным, не оглядывайся ни на кого, даже на меня. Знай, что бы тебе не понадобилось для фильма, оно у тебя будет”. И Ашутош полностью оправдал это доверие, работая, как зверь даже тогда, когда сорвал спинной диск был на месяц приговорен к строжайшему постельному режиму. Он являлся на съемки в переносной кровати и в горизонтальном положении руководил процессом. Амир избавился от своего недоверия к продюсерской деятельности. Так, кроме “Лагаана” появились “Звездочки на земле”, и “Дневники Мумбая”, и “Дело было в Пипли” и другие замечательные фильмы (не говоря уже об “Истине”!).
То, через что прошли Амир и Ашутош, пока снимали “Лагаан” - это отдельная история, сродни истории Бхувана и его команды, совершивших невероятное. Но все это себя оправдало — “Лагаан” создал новую сраницу в истории Индийского кино и пользуется любовью зрителей по всему миру. Ашутоша уже никто не мог назвать неудачником или усомниться в его таланте. Ну а уж сколько малышей было названо забытым именем Бхуван — нельзя уже и сосчитать. )))